Опубликовано в рубрике Фoтo: Иринa Шымчaк.
Микaэл Тaривeрдиeв, имя кoтoрoгo aссoциируeтся прeждe всeгo с кинoмузыкoй, oстaвил бoгaтeйшee нaслeдиe в кaмeрнo-вoкaльнoй, oргaннoй, инструмeнтaльнoй музыкe, a тaкжe сoздaл мнoгo прeкрaсныx прoизвeдeний для тeaтрa — дрaмaтичeскoгo, бaлeтнoгo и oпeрнoгo. Нaибoлee удaчнo сложилась сценическая судьба монооперы «Ожидание», опера «Граф Калиостро» шла в Камерном театре Бориса Покровского. Для них же Таривердиев написал и своего «Фигаренко», но постановка не состоялась. Возможно, потому что тексты, написанные сотрудниками сатирического журнала «Крокодил» Михаилом Казовским и Федором Филипповым, оказались слишком актуальными. Герои моцартовской оперы превратились в узнаваемых персонажей 90-х, для которых жажда наживы и получение выгоды любой ценой стали основной жизненной мотивацией. Граф Альмавива превратился в зам. председателя исполкома Евграфа Альмавивова, взяточника и жулика. Фигаро — в начинающего кооператора Фигаренко, пытающегося получить разрешение на открытие частной парикмахерской. А малыш Керубино стал столичным журналистом Керубиновым, который ищет в провинциальном городке горячую тему для своей обличительной статьи. Понятно, что Графиня предстала Розалией Альмавивовой, ревнивой женой вороватого чиновника, а Сюзанна — Сюзоновой, предприимчивой девицей, которая кокетничает с Евграфом, чтобы обеспечить бизнес своему жениху. Никакой любви — сплошной разгул либеральных ценностей.
Если всерьез говорить о смыслах, то опера Таривердиева относится к тем немногим произведениям искусства 90-х, в которых «новая русская революция» предстает без всякого ореола восторга перед «победой либерализма». Наоборот, потребительство, цинизм, базар становятся объектом насмешки авторов. И этим опера напоминает фильмы Карена Шахназарова того времени — например грандиозные «Сны». Спектакль студенческий, малобюджетный, потому сценографии почти нет, зато костюмы (Сергей Егоров) очень «говорящие» — здесь вся палитра фэшн а-ля «Черкизон»: был такой дешевый рынок в Москве, на котором одевались модники и модницы 90-х — разноцветные лосины, блестящие ткани, блузоны с баской и, конечно, лидер моды того времени — синтетический спортивный костюм, парадность которого подчеркнута толстенной золотой цепью на шее.
Таривердиев, которому не были свойственны двойные композиторские стандарты — он применял в кино и академических жанрах одни и те же характерные приемы, которые позволяют узнать его музыку буквально с одного такта, — узнаваем и здесь: необарочные секвенции, переменные метры, принцип интонационного развертывания, типичные для его вокального творчества мелодические речитативы. Для певцов — произведение нелегкое. С одной стороны, небанальные, «неклассические» мелодии, с другой — их нужно петь очень точно. В отличие от «авангардной музыки», где фальшивую ноту никто и не заметит, здесь она вылезет тут же — не спрячешься!
Юные артисты играют свои роли с азартом, хотя половины реалий сюжета они вообще не понимают. К примеру, что такое дефицит? И почему нужно было получить какие-то «талоны, чтобы купить вещи в магазине? Но юношеский энтузиазм и талантливая работа режиссера Галины Тимаковой побеждают. Тем более что вокально студенты хорошо справляются со сложными партиями. Особенно Давид Посулихин (Фигаренко) — многообещающий молодой тенор, Александра Гладышева (Альмавивова), Михаил Мышлянов (Керубинов). Очень стильно прозвучал вставной номер — прелестная «эстрадная» песня в исполнении Юлии Гореловой.
К существенным недостаткам спектакля следует отнести некоторую невнятность артикуляции — особенно в женских партиях. Особенности жанра и новизна этого сочинения требуют, чтобы все реплики, все шутки и уж тем более все нюансы сюжета были понятны и ясны зрителю точно так же, как в драматическом спектакле. Иначе теряется смысл жанра оперы-гротеска. Этим, кстати, вообще страдают многие музыкальные драмы, которые к середине ХХ века почти совершенно заменили оперу. Мы должны хорошо понимать текст — но сама акустическая природа женского голоса нередко этому препятствует: высокие обертоны поглощают артикуляцию, а сложность речитативной музыкальной линии, построенной на скачках, неудобных певице, заставляют ее сосредотачиваться на чистом интонировании в ущерб четкости артикуляции.
Впрочем, у «Геликона» есть время, чтобы решить эти задачи. В следующем сезоне студенческая работа станет репертуарным спектаклем театра. И это прекрасно, что еще одно сочинение гениального Таривердиева придет к публике.